Из кожи вон, или История «Додэки»

    В этом году исполнилось десять лет фирме «Додэка». Этой компании удается вести работу сразу в нескольких ключевых направлениях. «Додэка» сегодня — это авторитетнейший издатель технической литературы, успешный дистрибьютор электронных компонентов, а также разработчик и производитель уникальных по своим характеристикам изделий. Судя по активной деятельности этой компании, она не собирается останавливаться на достигнутом. Интересная беседа об истории «Додэки», нынешней ситуации в компании и ближайших планах ее развития состоялась у нас с ее директором Андреем Огневским и главным редактором Александром Перебаскиным.

— С чего началась история «Додэки», и как появилось название фирмы?

Андрей Огневский: Все начиналось в начале 90-х годов. Мы тогда работали в МХТИ им. Менделеева. В те времена при райкомах комсомола организовывались хозрасчетные структуры типа НТЦТМ (научно-технический центр творчества молодежи), через которые проводились различные договоры, например институтские, и которые позволяли затрачивать значительные средства на зарплату.

Около двух лет мы работали через подобную структуру под названием Хозрасчетный экспериментальный творческий информационный центр (ХЭТИЦ). В основном мы занимались реализацией договоров с предприятиями электронной промышленности, например, технологиями сверхчистой воды для электроники, технологией получения травильных растворов, гальваникой и т. д. Вскоре у нас возникла мысль создать какую-то свою структуру.

Появилась идея объединить усилия людей, которые работали с ХЭТИЦ и с нами, чтобы создать некое межотраслевое предприятие. Диапазон занятий всех этих людей был чрезвычайно широк. Например, у одного из энтузиастов была своя сурочиная ферма — он выращивал сурков; другой был управляющим делами какого-то министерства и т. д. Набралось двенадцать человек, которые и учредили «Додэку». Один из учредителей был большим любителем нумерологии, и это именно он придумал такое название, которое происходит от числа двенадцать. А Юра Додэка из Риги к нашей фирме не имеет никакого отношения.

— Что это за персонаж?

— Приходит как-то посетитель и начинает, недовольный обслуживанием, расшвыривать книжки с криком: «Я на вас управу легко найду. Юру Додэка, хозяина вашего, я знаю отлично!».

— С происхождением названия все понятно. Как дальше развивались дела?

Через некоторое время стало ясно, что ни одно из предполагаемых направлений деятельности «Додэки», кроме нашего, не смогло реализоваться. Реально стала работать только наша часть.

Когда в 1991 г. МЭПовские предприятия в основном приказали долго жить, у нас возник вопрос: чем заниматься дальше?

    Александр Перебаскин: Начали мы с АОНов.

А. О.: Еще в 1989 г., до появления «Додэки», мы разрабатывали телефонный определитель номера. Основным его отличием от всех остальных было то, что он питался не от внешнего источника, а от телефонной линии.

— Вы занимались разработкой параллельно с реализацией договоров?

А. О.: Я бы сказал, на деньги от этих договоров.

А. П.: Конструктивно наш АОН был сделан в виде подставки под телефон, подобную приставку делали для министра электронной промышленности еще в 1978 г. Мы вычислили завод, который ее производил, и купили на нем списанные огромные пресс-формы.

А. О.: В результате мы сделали несколько опытных образцов. Сил же, чтобы раскрутить производство, у нас просто не хватило, и мы сломались как раз на изготовлении пресс-формы для лицевой панели.

Параллельно с АОНом мы разрабатывали также дозатор. Некоторые предприятия МЭП сталкивались с проблемой смешивания агрессивных жидкостей — кислот травления (например, сочетания соляная-плавиковая). Мы разработали автоматическую систему дозирования агрессивных жидкостей.

А. П.: Заказчик требовал, чтобы дозатор не был проточным устройством. В случае любых аварийных ситуаций через него не должна была течь жидкость. Это было что-то типа золотника в замкнутом объеме, который переключался под действием электрического сигнала. Нет питания — жидкость не течет. Вторая особенность заключалась в том, что устройство было целиком сделано из фторопласта.

А. О.: Поршень был магнитным. Нам нужно было сделать так, чтобы магнитный материал не корродировал в кислоте. Мы нашли фторопластовый порошок. Я поехал в Питер и привез оттуда целый мешок фторопластового порошка весом килограммов двадцать. И мы в институтских условиях начали эксперименты по прессованию — магнит запрессовывали в порошок.

А. П.: В институте, где разрабатывают фторопластовые материалы, нам сказали, что это невозможно теоретически. Мы же подумали, что, поскольку фторопласт — материал достаточно аморфный, текучий, то если сделать очень протяженную границу раздела, напряжение размажется по поверхности. Для этого мы использовали магнит со сложной поверхностью.

Технология был очень хитрой: сначала прессуется из порошка деталь, а потом запекается по очень сложному алгоритму — примерно сутки изделие плавно нагревается до какой-то определенной температуры, еще сутки в ней держится, а потом так же плавно остужается. Для этого нам потребовалась печь. Мы нашли на свалке старый хроматограф и притащили его в учебную лабораторию, где работали студенты. Ставили в термостат образцы, программировали нагрев. А лаборантов мы посадили следить за процессом, который был круглосуточным, и кто-нибудь все время оставался ночевать.

Самое забавное, что потом этот хроматограф включили в ведомость оборудования учебной лаборатории, взяли на баланс. Мне несколько лет назад звонили и спрашивали: что это за прибор такой стоит, и для чего он нужен?

— Чем же все это закончилось?

А. О.: Ничем не кончилось, потому что к тому времени, как мы его сделали, завод-заказчик разорился. Так что занятия у «Додэки» были самые разные. Потом Александр предложил начать издавать справочную техническую литературу, и после некоторых обсуждений мы решили попробовать. Часть людей, которые занимались разработкой, начали осваивать ремесла редактора и верстальщика.

А. П.: В те времена не было нормальных компьютеров, подходящих для верстки, не было Windows как графической среды и передать файлы из одной программы в другую можно было только, сначала создав файл в одной программе и, закрыв ее, потом, открыв другую, прочитать этот файл. Лазерные принтеры считались какими-то нереальными устройствами. Мы нашли людей — специалистов по информатике, которые подготавливали и обрабатывали материал, нашли каких-то ребят, которые в чем-то рисовали. Темой для первого справочника стали операционные усилители.

А. П.: Одним из важных моментов было знакомство с Сергеем Колосовым и Андреем Бахметьевым. Один из наших знакомых работал в МЭИ и сказал, что там есть два человека, которые активно работают над подготовкой справочника по ОУ, готовят какие-то материалы и хотят их издать.

Мы познакомились с ребятами, вкратце рассказали, что тоже работаем над созданием справочника, и предложили сотрудничество. А они как начали: «У нас есть свое представлениес как это делать, мы не хотим, мы и сами с этой работой отлично справимся». С большим трудом удалось уговорить их работать вместе. Это стало очень важной вехой в нашем развитии. Ребята оказались великолепными специалистами в электронике и обладали колоссальным творческим потенциалом. Это очень нам помогло, мы многому у них научились.

— Вы задумывали нечто особенное?

А. О.: Дело в том, что советская справочная литература никогда не была привязана ни к изготовителю, ни к интересам читателя, она была основана на стандартных ТУ.

Когда постепенно начало формироваться впечатление о том, как должен выглядеть справочник, и мы начали пытаться выходить на предприятия, которые изготавливали ОУ, возникло впечатление, что мы наткнулись на глухую стену. Когда мы говорили о том, что мы хотим издать справочник, половина из тех, к кому мы обращались, смотрела на нас как на умалишенных, половина — как на шпионов.

То, что до этого был некий опыт общения с МЭПовскими предприятиями, очень сильно нам помогло, мы смогли разговаривать с заводчанами на одном языке. Ведь получить какую-то информацию было чрезвычайно сложно. У них самих нормальной информации толком-то никогда не было. Все делалось под заказчика, который сам знал, что ему нужно.

А. П.: За работу по подготовке документации, как правило, сажались случайные люди. Результаты были соответствующими — масса неточностей и орфографических ошибок. Поэтому методологией поиска и подачи информации мы занимались много лет.

А. О.: Я бы сказал, что «занимались» — не то слово. Доходило буквально до драк. Картина такая: собираются люди, которые знают, что такое «операционники», кто-то пользовался ими. При попытке же создать справочный материал возникают чудовищные разногласия. В комнате стоял крик. Мы три раза подписывали внутрифирменные конвенции о том, что все согласны с решением.

Дебаты порождало все — система обозначений, терминология, структура подачи материала. Все, за что мы ни брались, вызывало разногласия, потому что аналогичной советской литературы не было вообще. В этом смысле нам помогло то, что у меня в лаборатории в МХТИ было много импортной техники и я контактировал с такими известными западными производителями, как Philips. Мы обращались к ним, и они присылали нам полные наборы каталогов по электронным компонентам. Впервые у нас в России структура книги была построена следующим образом: описание отечественной микросхемы и подробнейшее описание зарубежного аналога.

— А где вы брали информацию об аналогах?

А. П.: Это отдельный разговор. Мы сотрудничали с соответствующими структурами, которые занимались созданием архивов и фондов по технической информации. Это были закрытые организации, и, конечно, найти контакт с ними было непросто. Сложно было даже узнать об их существовании. Мы до сих пор сотрудничаем, хотя сейчас необходимости в этом гораздо меньше.

— Но ведь кроме сбора информации нужно было провести еще и колоссальную допечатную подготовку?

А. О.: Весь этот издательский процесс был для нас совершенно непонятен. Мы нашли программу Ventura Publisher, которая по тем временам была достаточно мощной. Единственным и главным ее недостатком было то, что она, казалось, была несовместима вообще ни с чем.

Помимо «Додэки» я совершенно случайно был вовлечен в некое совместное предприятие, непонятно для чего созданное. Нашли какого-то иностранца, который внес в качестве вклада в уставной фонд этого предприятия два компьютера, принтер и ксерокс. На том предприятии это оборудование было не очень нужно, и пользовались им мы. У нас появились 286-я и 386-я машины.

Последняя казалась просто фантастикой, и работать с ней могли только ответственные сотрудники. Подготовка книги заняла примерно год. Технология не была выработана, мы приносили материалы и тут же их верстали.

Когда книга была сверстана, мы обратились в издательство «Наука», чтобы ее напечатать. Раньше существовала такая система, что в типографию могло обратиться только издательство, а мысли о том, чтобы стать издательством, у нас не было. Мы хотели, чтобы книгу издали и отдали нам.

В издательстве «Наука» мы пришли в редакцию физико-математических наук. Там работала замечательная женщина, Наталья Анатольевна. Она занималась изданием научной литературы и работала с широким кругом авторов материалов по физико-математических тематике. Тогда это были в основном профессора, академики — уровень достаточно высокий, и арсенал общения с ними она продемонстрировала в полной мере и на нас.

А. П.: У нее был колоссальный кругозор в области литературы, фантастическая эрудиция. Мы ей очень благодарны.

А. О.: Но мы-то были лопухами. Мы договорились о печати и обо всем, что с ней связано. А нас по всем пунктам, какие только есть в полиграфическом деле, надули. Во-первых, напечатали книгу в Питере, а не в Москве, и мы потом за свой счет все это вывозили; во-вторых, напечатали не на нормальной офсетной бумаге, относительно которой мы договаривались, а на чем-то ужасном, желтого цвета. Как потом выяснилось, эта бумага просто лежала у них без надобности. В-третьих, они печатали не офсетным способом, а высокой печатью, поэтому вся заливка схем получилась просто жуткой. Кроме того, как потом выяснилось, они напечатали лишних 10 тысяч экземпляров.

— Каков был тираж книги?

А. О.: Мы печатали 50 тысяч экземпляров.

— Почему именно такая цифра?

А. О.: Узнав в свое время о том, что советские справочники издавались тиражом 200, 300 тысяч, решили поступить поскромнее и сделали 50 тысяч.

— Как вы пытались решать возникшие проблемы?

А. О.: Приходим мы к директору издательства и говорим:
— Слушайте, но ведь это же не офсетная печать.
Он говорит:
— Да? Не знаю, я в этом плохо разбираюсь. Мне кажется, офсетная.
Мы пошли к каким-то экспертам. Они говорят:
— Обложка крепко держится?
— Да.
— К клею претензий нет?
— Нет.
— Тогда разговор окончен.
Лишние 10 тысяч экземпляров мы забрали у издательства «Наука» в счет тех проблем, которые они нам создали.

— Пришлось ехать в Питер за тиражом?

А. О.: Весь тираж занял два больших трейлера. Но книги надо было куда-то складывать. Сами мы занимали трехкомнатную квартиру в полуразрушенном доме на Шаболовке. И непосредственно перед тем, как везти тираж в Москву, я нашел знакомых, у которых в Нагатинской Пойме, в Южном порту был ресторан. Мы договорились с ними, и они выделили нам подсобку. Приехали два трейлера. Мы собрали всех знакомых. Можно себе представить недоумение ресторанных жителей. «Ребята, что это вы такое привезли?» — «Да меню напечатали». Представляете, два трейлера меню! Подсобка была маленькая, но с очень высоким потолком. Мы построили из пачек огромную лестницу, а потом человека пустили в щель под потолком, и он просовывал туда пачки и размещал их.

А. О.: Главным было то, что мы получили первую книжку. У нас было ощущение, что мы сделали совершенно фантастическую книгу. И сейчас покупатели ринутся прямо в этот ресторан, сметая все на своем пути...

Не тут-то было. Особенно запомнился нам первый выход на рынок для торговли книгами. Мы вдвоем с Александром пошли на Царицынский радиорынок. Для меня это был первый выход на рынок в качестве продавца. Я чувствовал себя просто ужасно. В итоге за день мы продали две пачки книг. Мы прикинули, сколько дней придется стоять на рынке, чтобы реализовать то количество книг, которое у нас есть, и нам стало не по себе. Позже выходы на рынок стали семейным увлечением, и только привыкнув к рынкам, мы пошли по книжным магазинам. Отношение к нашему товару было достаточно равнодушным. «Ну давайте попробуем. Возьмем для начала 20 штук». Около полугода мы бегали, раздавали, рассылали, в общем, пытались найти каналы распространения.

— А параллельно готовили другую книжку?

А. О.: Конечно. Мы готовили справочник «Микросхемы для телевидения». Как только сдали в печать первую книгу, сразу стали делать вторую. Мы задумывали целую серию, был разработан дизайн. Первая книга называлась «Операционные усилители. Том I». «Микросхемы для телевидения» была второй книгой, и мы поставили на ней «Том II», а так как мы прогнозировали, что по этой теме выйдут две книги, в название было добавлено «Выпуск I». Это привело к совершенно катастрофическим последствиям. Все требовали «Микросхемы для телевидения. Том I».

— Как шла реализация второй книги?

Ее тираж тоже насчитывал 50 тысяч...

А. О.: Вторая книга разошлась гораздо быстрее. Мы угадали с тематикой. Тогда как раз был телевизионный бум. Бум кодеров, декодеров и т. д.

— Чем в итоге закончилась история с реализацией «Операционных усилителей»?

А. О.: Этот справочник оказался самой долгоиграющей книжкой. Мы продали весь тираж, но последние экземпляры были реализованы только года три назад. Последние годы она стабильно продавалась количеством 1000 —1500 штук в год. Реакция на книгу пошла только через полгода. Но люди говорили, что такой книжки они не видели никогда. Именно с первой книги у «Додэки» начала создаваться репутация серьезного издательства. Ее даже включили в учебные пособия для вузов.

С этой книгой мы уже могли прийти на любой завод и сказать, что выпустили книгу и нам нужна информация для следующей. Они старались подготовить информацию по нашему запросу и говорили, что именно такая книга им была нужна. В среднем, на подготовку одной книги уходил год.

— На какие средства все это создавалось? У вас оставались деньги со старых проектов?

А. О.: Практически нет. Когда выходила первая книга, разразился первый кризис и у нас практически все съелось. Мы жили практически от книги до книги, именно на книжные деньги.

— Когда произошел перелом? Когда вы преодолели рубеж «книжка в год»?

А. О.: С 1993 по 1996 гг. было достаточно тяжело. Где-то к 1995 г. дело потихоньку начало оживляться. Мы как раз переехали в новый офис.

— Как на страницах ваших изданий появились первые рекламодатели?

А. О.: Нашим первым рекламодателем был «Специал-Электроник» — самая первая и самая крупная на тот момент дистрибьюторская фирма. В рекламе вообще происходило много интересного. В первом справочнике мы сделали рекламу серии «Интегральные микросхемы», которая содержала информацию следующего содержания: «Интегральные микросхемы. Книга для вас». После этого нам звонили и говорили: «Мы хотели бы купить «Книгу для вас». Одной из самых заметных фигур на радиорынке, куда мы приходили с нашими книгами, был глава фирмы «Мэй» Дмитрий Торшин. Как-то мы обратились к нему с предложением разместить у нас на страницах рекламу. Он ответил: «Вы знаете, меня и так все знают. Я не хочу давать рекламу. Я к вам приведу своих приятелей — молодую развивающуюся питерскую фирму «Симметрон».

Уже в 1995 г. за рекламные места в книгах началась первая конкуренция. И то, что это сопровождалось некоторыми скандалами, для нас было неприятным фактом, поскольку пристрастного отношения у нас не было ни к кому. Однако реклама была третьестепенным способом заработка. Мы жили на деньги, вырученные от продажи книг, и особенно рекламой не занимались

— Как в те годы обстояли дела с конкуренцией в области издания технической литературы? У «Додэки» были конкуренты?

А. О.: С точки зрения наполнения рынка конкуренты, конечно, были и есть. Вспоминается такая фирма «Куб'К», которая сейчас называется «РадиоСофт». Они, хотя и начали раньше нас, но занимались переизданием справочников, которые раньше выпускало издательство «Радио и связь». Это были классические справочники советской эпохи, которые они продолжают издавать в том же стиле.

Мы считаем это неприемлемым для себя вариантом и не воспринимаем их как конкурентов. В области издания справочной литературы конкуренты у нас не появляются. Время от времени подобные книжки выходят в других издательствах. И иногда, честно говоря, это портит нам жизнь.

Например, несколько лет назад мы выпустили книгу по телефонии, где были описаны микросхемы телефонных аппаратов. Буквально за несколько месяцев до ее выхода появилась небольшая книга по бытовой телефонии Анатолия Кизлюка. Наша книга представляла собой просто справочник по микросхемам. Издание же Кизлюка было ближе к потребителю, оно содержало информацию по основным микросхемам и по схемотехнике телефонных аппаратов. И нашу «телефонию» это зарезало насмерть. Вторая же наша книга по телефонии, где были описаны кодеки, микросхемы для АТС и т. д., пошла «на ура».

— Какие серии книг выпускаются сегодня?

А. П.: Первая серия — «Интегральные микросхемы» продолжает издаваться. По этой литературе ведется очень кропотливая работа, и выпускать больше одной-двух книг в год мы не можем. Сейчас готовится четвертый выпуск ежегодного «Сектора электронных компонентов». Планируется возрождение серии альманахов «Перспективные изделия». Вышло уже более двадцати книжек «продвиженческой» серии «Библиотека электронных компонентов (БЭК)». В серию «Энциклопедия ремонта» тоже вошло порядка двадцати книг. Есть еще полузаказная «Мировая электроника». Кроме того, мы выпускаем внесерийные книжки. Сейчас мы стали активно заниматься переводной литературой. Выпущено учебное пособие «Электротехника и электроника».

— Как принималось решение обратиться к тематике ремонта?

А. П.: Идея «Энциклопедии ремонта» была встречена внутри редакции в штыки. У нас к тому времени сложился достаточно академичный стиль, мы считали, что информацию нужно давать достаточно полную, подробную, а здесь на описание прибора отводится всего полстраницы. Была построена модель потенциального читателя «Энциклопедии ремонта» — человека, занимающегося ремонтом бытовой электронной аппаратуры, и с ее помощью удалось доказать, что усредненному ремонтнику не требуется никаких специальных знаний по электронным компонентам, кроме основных (цоколевка и т. п.). Был составлен список необходимых ремонтнику параметров, и работа закипела. Уже потом выяснилось, что большое значение для ремонтников имеет и просто список-содержание микросхем с указанием производителя.

А. О.: Мнение о том, что собой представляет «Энциклопедия ремонта», выработалось у нас после полугодовых дискуссий. Но продается она существенно лучше, чем любая другая литература по электронике.

— А книги по маркировке?

А. П.: По маркировке еще интереснее. Первым собирать информацию о маркировке электронных компонентов и систематизировать ее начал Иван Иванович Нестеренко из Запорожья. Он издал книжку. Сначала сам, с помощью какой-то харьковской фирмы, потом в Москве. А затем он пришел к нам, чтобы переиздать ее. Мы переиздали. Однако нас не очень удовлетворяло качество материала. Мы подумали и сделали свое совершенно оригинальное издание по маркировке, которое оказалось чрезвычайно популярной книгой. Она выдержала уже два издания, и теперь каждый год мы выпускаем обновленный вариант такой книги.

— Вы пытались издавать книги, не относящиеся к электронике?

А. О.: Первый шаг на этом пути — издание книги Андрея Бахметьева по мотивам передачи «Пока все дома». Книга получилась очень красивая, отзывы о ней хорошие. Но мы не умеем продавать подобную литературу. Те каналы, которые мы используем для продвижения технической литературы, здесь не работают. А свободных сил на освоение новых каналов нет. Мы решили не уходить так далеко от темы. Сейчас готовится серия под названием «Как правильно…». Первая книга будет называться «Как правильно выбрать клей и приклеить». Это имеет отношение к технике, и мы можем использовать наши способы продаж.

— Как развивалось такое направление деятельности «Додэки», как дистрибуция электронных компонентов?

А. О: После 1996 г. рынок начал структурироваться. Еще до этого мы пытались приобщиться к торговле компонентами. Заводы, с которыми мы поддерживали контакты, задавали нам вопросы: «Почему вы не торгуете компонентами? Вроде всех знаете». Первый завод, с которым мы начали сотрудничать в этом направлении, был «Квазар». Но у нас поначалу ничего не получалось. В первую очередь потому, что мы не умели этого делать. У нас не было квалифицированных специалистов в области торговли электронными компонентами.

Мы начали работать по поставкам компонентов Burr-Brown. Нам предложили осуществлять поставки через дистрибьютора этой компании — новосибирскую фирму ITC. В качестве первой попытки продвижения подобной продукции мы издали первую книгу из серии «Перспективные изделия» с большим разделом, посвященным продукции Вurr-Вrown. Такая декларация ни к чему не привела. Мы сдвинулись с мертвой точки только тогда, когда было принято решение уделять торговле компонентами несколько больше внимания. Внутри компании началось разделение. Я практически перестал заниматься книгами, перевалил всю работу на Александра и целиком переключил внимание на продажи электронных компонентов. Стали появляться менеджеры, совершенствовался отдел продаж, появились серьезные заказчики. И сейчас идет стабильное развитие.

— С какими фирмами вы сейчас работаете?

А. О.: В первую очередь это Epcos. За прошлый год мы были признаны дистрибьютором номер один в России. Надеемся в этом году сохранить свои позиции. Рост оборотов здесь продолжается. Хорошо развиваются продажи по Ericsson, в первую очередь — по DC/DC-модулям. Кроме того, мы предлагаем продукцию Dallas Semiconductor, Burr-Brown. Идет нормальный устойчивый рост, несмотря на то что у нас нет прямых отношений с этими фирмами. Прямые отношения у нас установлены с фирмой Raychem. Продукция этой компании достаточно хорошо продается, хотя по некоторым позициям она пересекается с продукцией Epcos.

Я считаю очень успешным сотрудничество с минским предприятием «Номакон», которое выпускает теплопроводящие подложки для электронных изделий. Сейчас на основе этой технологии они начали делать нагреватели (автомобильные, промышленные и т. п.). Мы активно начали развивать и такое направление. Сейчас мы достаточно успешно продаем промышленные нагреватели, автомобильные подогреватели дизельного топлива.

— Каково соотношение оборотов издательского бизнеса и дистрибуции ЭК?

А. О.: Растут оба направления, но темпы роста продаж ЭК значительно выше.

— Давайте поговорим о ваших собственных разработках.

А. О.: Это началось с разработки АОНа. Но страсть к изобретательству существовала всегда. И когда появлялась возможность ее утолить, мы осуществляли такие попытки. После значительного перерыва был момент, когда мы занимались высоковольтными технологиями.

А. П.: Это происходило в 1992 г. Тогда в России была достаточно криминогенная обстановка. Люди боялись выходить из дому по ночам. Казалось, что электрошоковые средства личной защиты — это панацея и подобные вещи будут пользоваться бешеным спросом.

А. О.: Были разработаны отличные схемотехнические решения и появилась возможность их реализовывать. Нам не хотелось работать вне правового пространства, и мы обращались в организации, занимавшиеся лицензированием подобного рода средств. К сожалению, сейчас ситуация такова, что такие вещи можно реализовать только в розницу. Ни армия, ни МВД не имеют права их покупать. Уже года три, наверное, идет борьба за то, чтобы электрошоковое оружие включили в табель положенности соответствующих ведомств. Как только это произойдет, данное направление сможет получить дальнейшее развитие. Однако сейчас оно практически заморожено.

— В России электроника начинается с «оборонки».

А. П.: Мы достигли больших успехов в технологии производства компонентов электрошоковых устройств и их схемотехнике. Результаты, которые мы получали, просто пугали. Мы тщательно исследовали воздействие на живой организм высоковольтных импульсов, анализировали, какие параметры наиболее важны и т. д.

— То есть вы испытывали электрошоковые средства на людях?

А. О.: Проводились серьезные испытания в лабораториях.

А. П.: Когда электрошок выдается, например, спецназовцам, им положено подобные средства испытывать на себе, чтобы понимать, как они действуют. У людей, которым прикладывали электрошок к верхней части живота, были ощущения, будто их лягнул осел или лошадь. Они не понимали, что произошло — думали, что это был очень мощный удар.

А. О.: Одно из российских предприятий, надеясь на внедрение, взяло наши изделия на испытания, после чего они сказали: «Нет, это мы производить не будем. Опробовали на одном рабочем — потом его еле откачали».

— То есть между разработками в области средств электрошоковой защиты и электроникой для люминесцентных светильников существует прямая связь?

А. О.: Во всяком случае, корни у них одни.

А. П.: МЭЛЗ делает 12-вольтовые энергосберегающие лампочки, которые используются как автономные светильники в труднодоступных районах, с питанием от солнечных батарей, аккумуляторов и т. д. Электронную же начинку завод заказывал в Александрове. Нам сказали, что МЭЛЗу нужно как минимум два поставщика, поскольку александровские изделия заводчан не совсем устраивают. Это было года три назад. Потом появился еще один заказчик — субподрядчик ГАЗа. В новых «Волгах» и «Газелях» стали устанавливать люминесцентные светильники.

Существует классическая автотрансформаторная схема балласта. Эта схема разработана уже давно и отшлифована за долгие годы применения. После нескольких месяцев работы мы поняли, что на основе классической схемы не сделать ничего нового. Мы решили применять специализированные контроллеры, причем исходить из характеристик самой лампы. Оказалось, что существовавший в то время балласт для 12-вольтовой лампы схемотехнически гораздо сложнее и дороже балласта для обычной люминесцентной лампы на 220 В. Мы поняли, что есть ниша, не охваченная разработчиками, и стали активно внедряться в нее.

Сначала мы создали модель контроллера на «рассыпухе». Неплохо зная отечественную электронную промышленность, мы нашли в России технологию, которая позволила быстро отладить эту схему на кристальном уровне. В течение года было произведено несколько модификаций.Через год мы получили зрелое отлаженное конструктивное решение, которое можно было продвигать на рынке.

— А вы не пробовали продвигать свою разработку на Запад?

А. П.: Мы стали анализировать рынок низковольтных светильников и поняли, что он ограничивается транспортом и энергосберегающими лампами. Мы подумали о том, возможно ли распостранить наш подход на 220-вольтовые устройства. Была сделана модификация контроллера, и на ней стали разрабатывать 220-вольтовый балласт, который предназначен в первую очередь для европейского потребителя.

Сегодня в мире выпускается достаточно много балластов. Их делают, например, Osram (Германия), огромное количество балластов делает Philips. Конкурировать с ними очень тяжело. Мы внимательно изучаем их продукцию и считаем, что наши решения находятся на более высоком уровне. Судя по их схемам, нам кажется, что мы гораздо глубже понимаем, как это работает. Как только мы стали отталкиваться от изучения разряда газов, возникло большое количество новых схемотехнических решений, и сейчас уже у нас в разработке третье, четвертое и пятое поколение микросхем.

Мы нашли европейских партнеров. Сейчас мы развиваем отношения с ними. С их стороны наблюдается большой интерес. Проблема в том, что мы хотим не просто продать свою разработку какой-нибудь сильной фирме, а продвинуться на рынок сами. Так что все сложности сегодня связаны не с разработкой конструкции, а с ее продвижением на рынок, с защитой патента, собственности и т. д.

А. О.: Понимание того, как работает лампа, и реализация соответствующих схемотехнических решений привели к тому, что мы на наших изделиях достаточно легко увеличиваем реальное время жизни лампы. Многие производители декларируют, будто энергосберегающая лампа работает дольше обычной лампы накаливания. Ерунда. Все, кто пытался пользоваться такими лампами, видят, что они долго не живут.

А. П.: Существует разрыв между рекламными предложениями, которые сопровождают торговлю балластами и имиджем, который создается в головах пользователей. Те же Philips и Osram продают лампы с холодным катодом, которые служат меньше обычной лампы накаливания. Производители вынуждены продавать их, потому что такой балласт является наиболее дешевым. Они не могут сделать доступным балласт, который обеспечивает нормальный режим работы лампы. Он получается у них дорогим, а пользователя это не устраивает. Производители вынуждены делать дешевый балласт, который не в состоянии обеспечивать нормальную длительную работу. Так происходит, несмотря на то, что основное преимущество электронного балласта перед классическим заключается в более длительном сроке службы лампы. Сегодня на Западе по-настоящему эффективные балласты применяются только в дорогих устройствах.

— Значит, вам удалось сделать недорогое устройство?

А. П.: Нам удалось сделать очень недорогое устройство. Мы взяли и посчитали, сколько сейчас стоят компоненты, на которых собирается типовой балласт. В результате этих подсчетов мы поняли, что его нужно делать на совершенно другой схемотехнической основе. Нельзя использовать высокотехнологичные решения, они очень дороги. Мы опираемся на проверенные старые технологии, которые применяются в России. Все получается чрезвычайно дешево, а по качеству даже превышает высокотехнологичные изделия. Мы настроены очень оптимистично и надеемся, что все наши планы будут реализованы.

— Благодарю вас за интересный рассказ и желаю успехов в ваших замечательных начинаниях.

Интервью провел Павел Асташкевич